Маяковский – выходец из рабоче-крестьянской семьи

Владимир Маяковский – трибун революции, голос эпохи, пропагандист новой советской жизни – просто обязан быть выходцем из правильной рабоче-крестьянской семьи. Не может человек, веривший в революцию и рабочий класс, быть причастным к высокому роду. Да и должность отца – лесничий – вовсе не предполагала в его отпрысках голубых кровей. Однако Маяковские были дворяне. Звание это получил прапрадед поэта, полковой есаул Черноморских войск, но титул вовсе не означал хорошей жизни. Маяковские принадлежали к дворянству, не имевшему иных доходов, кроме содержания по службе. Часто приходилось жить у черты бедности, то и дело ее переступая.

Отец поэта, Владимир Константинович, рос в многодетной семье. По окончании шести классов он поступил в Тифлисское реальное училище, но его не окончил из-за недостатка средств. Мать, Александра Алексеевна, по этой же причине не смогла учиться в гимназии выше четвертого класса. Ее венчание с Константином Маяковским никто не одобрил, отговаривали: «Будешь бедствовать, тогда пеняй на себя». Старшие Маяковские тоже были против брака с бесприданницей.

Родители будущего поэта начали совместную жизнь более чем скромно. Людмила, старшая дочь, вспоминала, как в доме в Багдади, куда они переехали, щели в стенах и потолке были такие, что можно было заниматься астрономией. С долей юмора Владимир Константинович на праздничных вечерах представлял сына Владимира не иначе как «наследника пустых имений». Какое-то время Маяковские откладывали средства на сберегательную книжку, с трудом скопили двести-триста рублей. Однако череда потерь ударила по накоплениям, после этого отец заявил, что собирать деньги не хочет, а то еще соберет для своих похорон. Вскоре так и случилось: глава семьи умер 19 февраля 1906 года. На тот момент из средств была только пенсия – десять рублей в месяц. Распродавали мебель, чтобы было, на что есть.

Вскоре решили ехать в Москву, где в то время в Строгановском училище на набивном отделении (печатный рисунок на ткани) училась Людмила. Хотя Александра Алексеевна выхлопотала в связи с утратой кормильца полную пенсию и пособие, денег на семью из четырех человек не хватало. Юные Маяковские занимались надомной работой – выжигали и разрисовывали различные кустарные изделия. К Пасхе брались украшать деревянные яйца: «Круглые, вертятся и скрипят, как двери. Яйца продавал в кустарный магазин на Неглинной. Штука 10–15 копеек. С тех пор бесконечно ненавижу Бемов, русский стиль и кустарщину», – вспоминал Владимир. Над композицией не задумывались, так как за работу платили мало, и надо было сделать как можно больше. Кроме этого, чтобы меньше платить за съемную квартиру, приходилось сдавать комнаты. Снимали в основном бедные студенты, а однажды дали приют какому-то профессору, но тот платил, как придется, проводил спиритические сеансы и воровал.

«В мае 1910 года нам было плохо как никогда. Все было исчерпано, заложено, продано. Положение было настолько трудное, что возникал вопрос: не ошибкой ли был наш переезд в Москву. Я, как инициатор этого переезда, особенно чувствовала всю ответственность. Но Володя меня поддерживал. Бросили квартиру, не заплатив за последний месяц. Наняли в Институтском переулке полуподвал, сырой и темный. Так низко, в буквальном смысле этого слова, мы еще не опускались. Вещи перевезли с мамой днем. К вечеру пришла сестра из почтамта, села на сундук и расплакалась... Володя, чтобы не беспокоить нас, пролезал в свою комнату, которая выходила в сад, через окно».

Людмила Маяковская

Дворянство же Маяковские сохранили. Владимир, когда был арестован за революционную деятельность, в официальных документах именовал себя дворянином. Упомянул он о своем дворянском происхождении и в поэме «Про это»: «Столбовой отец мой дворянин...». Однако звучало это звание так же насмешливо, как когда-то в словах его отца: «Не велика честь, когда нечего есть».

В Москве Маяковские держались за каждую копейку, и им быстро пришлось свести знакомство с ломбардами, где закладывалось все, что имело хоть какую-то ценность. Экономили на всем. Раз, при перевозке вещей на новую съемную квартиру (квартиры меняли часто, искали более выгодные варианты), Владимир сопровождал воз с вещами под проливным дождем, без пальто, простудился и получил воспаление легких. Сестра Людмила забежала к ближайшему доктору, сразу предупредив, что заплатить они за визит не смогут. Позже из Бутырской тюрьмы он тоже вышел налегке в одной тужурке Строгановского училища. Пальто его было заложено.