Маяковский – безрассудный игрок, который за картами спускал огромные суммы денег, а однажды в биллиард проигрался так, что не на что было ехать в Новый Свет, пришлось собирать деньги по друзьям. Поэт на самом деле был азартным игроком, но большие потери из его бюджета – всего лишь вымысел. Деньги на поездку в Америку у него украли в отеле в Париже. Часть ему удалось получить с Госиздата как аванс за собрание сочинений, а вот недостающие несколько тысяч собирали взаймы по знакомым. Подходя к очередному заимодавцу, он держал пари с Эльзой Триоле, сколько тот даст; чья догадка была ближе к истине, тот забирал себе немного денег или получал с проигравшего. Было дело, что в Монте-Карло поэт проиграл свои последние франки и вынужденно взял взаймы у Юрия Анненкова, но такие случаи – редкость. Поэт мог играть в какой угодно обстановке и во что угодно: в то, какой номер будет у трамвая, четный или нечетный, в «орла и решку» – доставал монеты из кармана и гадал, сколько орлов и сколько решек окажется в раскрытой ладони. Спорил сколько шагов до конца квартала, ставил на номер извозчика – делится на три или не делится. Главной составляющей этих игр была вовсе не финансовая выгода, а азарт.
Игра в бильярд занимала особое место в сердце Маяковского. Он приглашал на партию, называя это «согреться бильярдом», а затем начиналось своеобразное священнодействие: сперва выбирался хороший кий (тяжелый, длинный, прямой). Маяковский проверял каждый в вытянутой левой руке, взвешивал один за другим и прищуренным глазом уточнял прямизну. Потом, отобрав кусок хорошего мела, смазывал кий и смежные суставы пальцев обеих рук. Шары любил ставить сам – это как бы часть игры. Во время игры он почти не присаживался, шагая вокруг стола. Современники вспоминали, что игра его захватывала очень сильно, но полностью погрузиться в нее и забыть про поэзию он не мог. Во время игры мог занести в записную книжку, пришедшие в голову строки, нашептывал готовые или строящиеся строчки, найденные рифмы. И, как водится, с таким соперником не каждый хотел играть. Лев Никулин писал: «В пятом часу утра, когда зеленеют лица игроков и усталость сжимает щипцами виски и в глазах двоятся белые шары на зеленом сукне, он сохранял свежесть и бодрость, и желание продолжать бой, и не было тени алчности в том, как он брал и отдавал пренебрежительно смятые кредитные билеты».
В карты играли на «позор» или «желание». Так Рита Райт вспоминала одну из таких игр, которую она уступила поэту и должна была мыть его бритву: «Маяковский почти никогда не смеялся громко, но когда я, поболтав кисточкой в стакане, стала ее вытирать полотенцем, а из нее вдруг полезла невымытая пена, и я выронила ее из рук, Маяковский засмеялся каким-то отрывистым, толчками, смехом и долго не мог успокоиться». Заданий для проигравших было много и на разный вкус: «звать снизу Тоню» (домработницу в пансионе), «жучка ловить» (найти хорошенького жучка и принести домой), «выгнать вечером комаров из комнаты», «сходить на вокзал за газетой», «сходить за газетой в дождь». И часто кому-нибудь из окружения поэта и в исключительных случаях ему самому приходилось несколько дней подряд ловить жучков, бегать за газетами и звать Тоню.
«Маяковскому дорог самый азарт игры, ее кипяток, ее нерв и риск. Однажды в Париже он проиграл весь город. У него был составлен целый план повторных экскурсий по Парижу. Но в последний день с утра ему не везло в игре. Времени для того, чтобы отыграться, оставалось немного. Он поставил на карту Париж. Сперва он проиграл Большую Оперу, потом Лувр, потом Версаль и, наконец, Эйфелеву башню. Времени осталось только, чтобы поспеть на непроигранный вокзал».
Лев Кассиль
Первой игру ма-джонг в Москву привезла Лиля Брик в 1920-х годах, и все ее знакомые стали заядлыми игроками. Это древняя китайская игра состоит из 144 камней, ювелирно отделанных бамбуком и слоновой костью. В Китае она одно время была запрещена, поскольку в азарте проигрывали целые провинции. Суть ее – собрать сложные комбинации. Конечно, Маяковский был опытным игроком в ма-джонг. Сохранилась его надпись на книге будущему биографу Василию Катаняну: «Читайте днями, Катаняныч, для “Ма” освобождаясь на ночь». Сын Катаняна вспоминал: «В конце 1920-х мамин отец из Америки прислал ей эту игру. Когда пошли на таможню, то выяснилось, что пошлина нам не по карману. И тогда Маяковский сказал отцу: “Я вам дам денег, чтобы его выкупить, а потом мы его разыграем”. Они играли всю ночь, и утром Владимир Владимирович сказал Лиле: “Подлец Катанян меня обыграл”. Таким образом игра осталась в нашей семье».